«Болельщики приезжих команд прибывали на станцию Веесперпоорт.
В этом районе работало много еврейских уличных торговцев и
разносчиков товара. Вот почему люди стали говорить «мы едем к
евреям». Но клуб сам по себе до II Мировой войны не имел никакого
отношения к еврейской культуре».
- Эверт Вермеер, историк «Аякса» -
Данную теорию Эверта Вермеера вы найдете почти в каждой статье о еврейской культуре «Аякса», хотя излагает ее обычно кто-то другой. Например, бывший игрок Йооп Стоффелен. Тем не менее смысл тот же: это заблуждение – «Аякс» не имеет в себе еврейской культуры. Вермеер прав, говоря, что дорога к «Аяксу» пролегала прямиком через еврейский Амстердам. Бывший форвард «Аякса» и тренер национальной сборной Голландии Ринус Михелс обычно пешком шел со своим отцом из южного Амстердама к стадиону «Аякса». «Мы проходили мимо евреев», говорит он. Если верить Вермееру, то евреи таращились на проходящих в эти предвоенные воскресенья футбольных болельщиков и думали: «странные эти христиане». Как если бы игра в футбол была «гойским» занятием, таким же, как езда на лошадях или поедание тела Христова.
Тем не менее, голландские евреи занимались физической культурой. Некоторые даже считали это своей идеологической обязанностью. «Упражняйте не только свой ум, но и свои мышцы», сказал Теодор Герцль, первый современный сионист. А Макс Нордау в 1898 году призвал участников Всемирного конгресса сионистов сформировать «иудаизм с мускулами». Он говорил: «Мы, евреи, имеем особые способности к физической деятельности. Это может выглядеть парадоксом, но мы привыкли оценивать себя сквозь призму мнения наших врагов, складывавшегося веками, и, согласно которому, нам приписана масса физических недостатков. Да наши мышцы ослаблены, наше мнение и отношение к тем или иным вопросам не всегда устраивают людей. Но, когда евреи занимаются спортивными играми, их физические недостатки исчезают, осанка улучшается, мышцы укрепляются, и их здоровье становится лучше».
Преследуемые евреи должны стать частью своей страны и быть способны защищать ее честь. Когда случится следующий погром они должны быть способны дать отпор. Поэтому «Хакоа», еврейский футбольный клуб из Вены, вошел в число лучших команд довоенной Европы. В 1920-х гг. было организовано что-то вроде еврейских Олимпийских Игр. Альберт Эйнштейн писал об этих Маккабиадах, что «они заслуживают поддержки всех евреев,
даже далеких от спорта». На Олимпийских Играх 1928 года в Амстердаме трое из восьми голландских гимнастов
и двое из трех прыгунов в воду были евреями. Тем не менее еврейский еженедельник De Vrijdagavond («Вечер пятницы») посчитал, что количество «еврейских делегатов было незначительным».
Основным спортом «иудаизма с мускулами» был бокс. Группа еврейских боксеров в феврале 1941 года забила до смерти Коота, члена Weer Afdeling – военного крыла голландской нацистской партии. Это послужило
поводом для немецкого рейда на амстердамской площади Йонас Даниэль Мейерплейн. Общественность, в свою очередь, была настолько разъярена этим рейдом, что все вылилось в Амстердамскую февральскую забастовку, которая была жестоко подавлена. Самым известным еврейским боксером того времени был Бен Бриль, который стал чемпионом Голландии до войны и выступал в спортивных трусах с вышитой на них «звездой Давида». Бриль, позже отказавшийся драться с еврейским парнем в голландском транзитном лагере Вестерброк, был еще и вратарем – правда ужасным – в UJS, еврейском футбольном клубе из Утрехта. Да, евреи и в футбол играли.
Дети евреев пинали мяч в Еврейском квартале, на площади перед синагогой португальских евреев. Ниже к югу на Смарагдплейн Лу де Йонг (ставший позже известным голландским историком) перебрасывался мячом со своим братом-близнецом. В довоенном Амстердаме было по меньшей мере пять еврейских футбольных клубов, что прекрасно описал Эверт де Вос в своей докторской работе Verlies Den Moed Toch Niet («Не теряйте веру»). В 1965 году Nieuw Israelietisch Weekblad («Новый Израильский еженедельник») опубликовал статью о финальном матче 1939 года между еврейским клубом AED и APGS, командой амстердамской полиции. Тысячи людей из
Еврейского квартала пришли на матч. AED, в котором играл отец Щаака Сварта – игрока «Аякса» 60-70-х гг., выиграл. «Люди, которые посетили этот матч, то торжество, которое прошло позже в кафе клуба на Ватерлооплейн, свидетельствовали, что это самое значительное на тот момент событие для евреев в голландской истории», писала газета. Три года спустя игроки APGS будут заталкивать игроков AED в депортационные вагоны, направляющиеся в Вестерброк. AED давно забыт. Единственным напоминанием о еврейских командах Амстердама является WV-HEDW, образованный слиянием трех еврейских клубов, и в котором вряд ли сегодня играют евреи. Но если евреям хотелось высококлассного футбола, то AED их не устраивал. До войны в каждом районе Амстердама был свой клуб. Жители севера поддерживали «Де Фолевийкерс» или DWS. «Блау-Вит» («Бело-голубые») был командой юга. А командой «Еврейского квартала» и самой еврейской части Амстердама – востока – был «Аякс».
До 1934 года клуб выступал на так называемом «Деревянном стадионе» на Мидденвег, а потом перебрался чуть ниже по дороге на стадион «Де Меер». Должно быть на трибунах было много евреев. Ребе Мейер де Хонд, художник из бедной еврейской семьи, чьи портреты украшали стены многих еврейских домов до того, как он погиб в 1943 году
в лагере Собибор, жаловался в своих «Моментальных снимках» (1926), что евреи слишком много думают об «Аяксе» и слишком мало - о синагоге. Из десятков тысяч жителей еврейского квартала наверно только единицы были
членами клуба. Евреи были беднее даже бедного амстердамского пролетариата, тогда как «Аякс» был клубом управляющих, владельцев магазинов и работников «Национального банка Нидерландов». В первых годах 20-го столетия некий г-н Й. Коэн жаловался в Het Groene Sportblad («Зеленый журнал спорта»), что «Аякс» «требует 4,50 гульдена в качестве вступительного взноса, что значительно выше традиционных 3,50». Кроме того, большинство детей еврейского квартала не имели времени на футбол даже по воскресеньям, потому что они должны были работать за прилавками в магазинах своих отцов или на рынке. В «Мельхадо», большом магазине на ул. Йоденбреестраат часто на витрине у входной двери выставлялась пара футбольных бутс, которые тогда завозились из Англии. Дети проходили мимо и глядя на бутсы фантазировали: если бы я когда-нибудь стал футболистом… Однако, в 20-х годах это было маловероятно. Даже в еврейском клубе. А заиграть за «Аякс» было практически невозможно: они требовали, чтобы у игроков была своя спортивная форма и спортивная сумка. Футболисты были обязаны сами стирать свою форму вечером сразу после воскресных игр, так как выходить на поле игроки «Аякса» должны были в форме без единого пятнышка.
Евреи, которые могли себе позволить членство в «Аяксе», были теми, кто добился успеха в обществе и перебрался в более зажиточные районы Амстердама, такие как Ватерграафсмеер и южная часть города. Это были евреи вроде Мозеса ван Праага, ювелира, который позже открыл магазин пианино на площади Спуй. Каждое воскресенье он и его сын Йаап шли с Преториусстраат к стадиону «Аякса» сквозь толпы евреев. Ван Прааг был финансовым донором клуба с 1912 года, хотя позже Йаап заявил, что его отец был одним из первых доноров клуба с момента его основания в 1900 году.
«Аякс» сам по себе был погружен в еврейскую среду. Празднование победы в чемпионате проходило в театре Абрахама Тучинского, там звучала музыка Макса Така. Клубные вечеринки обычно проходили в кафе «Ледокол» на Веесперзейде, месте сбора еврейских социалистов. Обозрение «Аякс» против «Блау Вит», которое впервые появилось 1 января 1918 года на стене Центрального театра по Амстелстраат, было написано евреем Лео Лауэром, журналистом, который работал главным образом на еврейскую воскресную газету Cetem. Большинство торговцев на стадионе «Аякса» были евреями. А старый деревянный стадион был в конце концов демонтирован подрядческой компанией братьев де Хонд, без сомнения евреев. Этот пример всего лишь один из многих, указывающих на еврейское окружение клуба. Вы найдете все это в книге Эверта Вермеера «95 лет «Аякса».
«Аякс» вообще не имеет в себе еврейской культуры», утверждает статья в газете Het Parool за 21 октября 1999 г., повторяя слова Вермеера. «Вряд ли в «Аяксе» есть какое-то еврейское влияние», писала газета NRC Handelsblad днем позже. Но в восточной части довоенного Амстердама единственными организациями без евреев были NSB – Голландская нацистская партия – и христианские церкви. Эгон Эрвин Кирш, журналист из Праги, написал в то время: «Амстердам – это город евреев и велосипедов».
До войны оппоненты «Аякса» частенько решали позлить «еврейчиков». В начале 90-х на одном из собраний «Клуба блюд» (в этот клуб автоматически попадал каждый член «Аякса» с 50-летним стажем, в честь чего ему торжественно вручалась керамическая тарелка с изображением эмблемы «Аякса») Джонни Руг, игравший за «Аякс» в 1934-36 гг., рассказал как капитан «Фейеноорда» Пюк ван Хеел назвал его «грязным евреем». По словам Руга в инцидент тогда вмешался рефери.
Невозможно выяснить точно сколько из 726 членов «Аякса» в сезоне 1941-1942 гг. были евреями. Люк Саксиони, еврей наполовину, вступивший в клуб в 1942 г., уверен насчет Аппи Хеймана, Йоппи де Хаана («парень из бара «Кит»), Лотье Лапа и Джонни Руга («великий игрок»). Сегодня официальные лица клуба твердят, что процент евреев в «Аяксе» был не выше, чем в каком-либо другом клубе Амстердама. В то время город был как минимум на 10% еврейским. Если вы спросите их, почему они так уверены в этом, они ответят, что в списках членов клуба не так уж много «типичных еврейских имен». В одной из провинций на севере Голландии я навестил Роба ван Зуста, члена «Аякса» с 60-х и издателя книги, посвященной столетию «Аякса» (опубликованной в 2000 г). Ван Зуст, начавший нашу беседу с утверждения о том, что процент евреев в «Аяксе» был не выше, чем в каком-либо другом клубе Амстердама, показывает мне полный список членов клуба. Все верно, в нем только трое по фамилии Полак.
Но если приглядеться внимательнее, то появляются вопросы. А Меер? Он не был евреем? А как насчет Мейера? А Алвес Альмейда?. Конечно не следует тыкать в людей пальцами. Но если правление «Аякса» отрицает еврейский пласт в своей истории, то оно отрицает существование людей, которые были уничтожены. Поэтому мы попытаемся восстановить один из таких довоенных матчей «Аякса».
В наше время «Еврейский квартал» это что-то вроде музея на открытом воздухе, забитого уличным движением. Большинство жалких построек, в которых жили люди, были разобраны в голодную зиму 1944-45 амстердамцами, нуждавшимися в дровах для огня. Тысячи евреев жили на участке, где сейчас находится здание, в котором располагаются городская ратуша и опера. Нам повезло, что там все же сохранились некоторые остатки
«Еврейского квартала», так как городские власти собирались полностью очистить этот район и построить на
его месте скоростное шоссе. Но вот евреи там уже не живут. Чтобы найти немногих выживших с того времени евреев-болельщиков «Аякса», вам нужно будет отправиться в Израиль или проехаться на велосипеде к югу от Концерт-Холла. К югу от Бетховенстраат через район Бюйтенфелдерт в сторону Амстелвеен вы увидите остатки еврейской Голландии: кое-где «меноры» (девятисвечники) на окнах, магазин с еврейским названием, иногда встретите прохожего с оливковой кожей и черными вьющимися волосами. Шестьдесят лет назад вся Голландия имела очевидные еврейские приметы – даже маленькие деревушки в сельскохозяйственных провинциях, таких как
Гелдерланд или Фрисланд.
87-летний Ханс Рейсс вводит меня в маленький кабинет в своей квартире, расположенной в нескольких кварталах
от Концерт-Холла. В кабинете компьютер и коллекция видеокассет, среди которых одна об «Аяксе». На стене
как трофей висит небольшой вымпел Гарвардского Университета. Для человека, выросшего не в самое лучшее
время, Рейссу повезло: он родился в 1912 году на Синт Антониесбреестраат, где его отец владел одной из многочисленных текстильных лавок. Семьи Хесс, ван Тейн, Хорн, Блох, Лейсер и Рейс были «евреями готовой одежды». Их магазины были открыты по воскресеньям, поэтому христиане из других частей города приходили в еврейский квартал. Для того, чтобы привлечь прохожих в свои магазины, еврейские торговцы нанимали
хорошеньких девушек. Товар демонстрировался прямо на улице как на базаре. «В эти воскресенья Йоденбреестраат была похожа на муравейник; прямо как Калверстраат в наше время», вспоминает Рейсс. «Это были пиковые дни. Поэтому мой отец старался закрываться как можно позже. Он точно знал когда отходит трамвай к стадиону
«Аякса». Он еще ребенком ходил на «Аякс». Мы были настоящими футбольными фанатами. Но – пассивно. В сам футбол то поколение не играло».
В 1921 году, когда Рейссу исполнилось 9 лет, отец впервые взял его с собой. «Стадион был очень далеко. В те дни он располагался за городом. Но из «Еврейского квартала» было очень удобно добираться. Нужно было пройти пешком на Веесперплейн, или сесть на трамвай номер 8; очень тесный маленький трамвайчик, без дополнительных вагонов. Он провозил вас по всему «Еврейскому кварталу». Билет стоил 5 центов – значительная сумма в те дни». Тогда деньги были дороже, и первые автомобили в этом квартале появились не раньше конца 1920-х.
В 13:15 Рейсс и его отец садились на трамвай, направлявшийся на Веесперплейн (амстердамцы называли этот маршрут «еврейской линией»). Трамвай №8 не шел дальше Веесперплейн. До «Деревянного стадиона» еще оставалось несколько километров. Рейсс неожиданно прерывает свои воспоминания и спрашивает меня: «Вы слышали когда-нибудь о «Гууйском убийце?». «Вы имеете в виду Вима Андерисена?», спросил я, вспомнив о полузащитнике «Аякса»
20-30-х годов. Он был родом из западного района Амстердама, называвшегося Хет Гууй. «Нет, нет, - отвечает Рейсс, - Я сейчас объясню. Видите ли, Веесперплейн была конечной станцией. Но чуть дальше было небольшое
депо, где вы могли вспрыгнуть на маленький паровой трамвайчик, который мы называли «Гууйским убийцей». Он
вез вас прямо к «Аяксу». Эта линия официально называлась «Паровой трамвай Хет Гууй», но, как бы то ни было, отец и сын Рейссы влезали в него в 13:30. «Трамвай подавался раз в 30 минут, поэтому люди штурмовали его. Они гроздями висели по обеим сторонам. Это было очень опасно. И почти все из них были евреи». «Не могу поверить, что вы все еще помните все это», - сказал я. Рейсс: «Видите ли, это ведь было мое детство, не так ли? Я жил
во всем этом. До 1931-го. Трамвай пыхтел всю дорогу до Ватерграафсмеер по пути в Мюйден. Въезжая на Ватерграафсмеер трамвай делал небольшую остановку, чтобы долить воду в котел. Из-за этого трамвая было множество несчастных случаев. Вот почему люди назвали его «Гууйским убийцей». Думаю, что из тех, кто мог
бы вам это рассказать, вряд ли кто-то остался жив сегодня».
В 13:55 Рейсс и его отец входили на деревянный стадион на Мидденвег; на этом месте сегодня вы найдете ужасный торговый центр. Они садились вдоль длинной стороны футбольного поля на небольшой трибуне с козырьком. На старых фотографиях стадион выглядит как сегодняшние стадионы первого дивизиона: если все билеты были проданы, то собиралось 10-15 тысяч людей. На верхних ярусах вокруг стадиона была установлена сетка, чтобы мяч, запущенный выше трибун, не улетал. «Почему евреи так любили «Аякс»?, - говорит Рейсс, - Что ж, это просто.
На самом деле очень просто. Он был близок географически».